Р. Л. Стайн. Месть садовых гномовУжастики – 34
1
Клак, клак, клак. Пинг-понговый шарик, цокая, проскакал по всему полуподвалу. — Есть! — завопил я, глядя, как Минди помчалась вдогонку. Стояла невыносимая июньская жара. Дело было днем в первый понедельник летних каникул. И Джо Бертон сделал свой великолепный удар. Джо Бертон — это я. Мне двенадцать лет. И самое большое удовольствие для меня — это врезать шаром прямо в физиономию моей старшей сестрицы и чтоб она неслась ловить его. Не думайте, что я играю нечестно. Просто хочется показать этой Минди, что не такая уж она замечательная, как ей кажется. Думаете, мы с сестрой не шибко ладим? Дело в том, что я очень не похож на своих родных. Минди, мама и папа — все, как один, худые, высокие блондины, а у меня каштановые волосы, и я толстенький коротышка. Мама говорит, что мне еще расти и расти. Словом, я мелкий. Я с трудом вижу пинг-понговую сетку. Только я все равно разобью Минди одной рукой. Как я люблю выигрывать, а Минди терпеть не может проигрывать. И если вы думаете, что она играет честно, то дудки. Каждый раз, как я закручиваю шар, она орет, что это не считается, — Джо, запуливать шар не по правилам, — скулит она, извлекая шарик из-под дивана. — Давай переподам! — кричу я. — Все чемпионы по настольному теннису так делают. Это называется крученым ударом. Минди смотрит на меня, вытаращив свои зеленые глазищи. — Еще чего, — бубнит она. — Моя подача. Она ж чокнутая. Хотите верьте, хотите нет. Из всех четырнадцатилетних девчонок в нашем городе она самая чокнутая. Почему? Я скажу почему. Возьмем ее комнату. Все книги у нее разложены по алфавиту — по авторам. Можете себе представить? Она на каждую завела карточку Все карточки разложены у нее в верхнем ящике стола. Собственный библиотечный каталог Дай ей волю, она бы обрезала все книжки, чтоб они были одного размера. Вот такая она организованная. В гардеробе у нее все развешано по цвету Сначала все красного цвета. Потом оранжевого. Потом желтого. Потом все зеленое, голубое, синее и фиолетовое. Она свои тряпки развешивает по спектру, как радугу. А за обедом она ест все по часовой стрелке. Честное слово! Я смотрел. Сначала пюре. Потом горошек. А потом бифштекс. Если горошинка попадает в пюре, она просто не знает, как быть. Чокнутая, да и только! А я сам? Нет, я по части организованности ей в подметки не гожусь. Мне это слабо, Я не такой серьезный, как моя сестрица. Мне б только подурачиться. Ребята считают меня нарушителем общественного порядка, Все-все. Кроме Минди, — Ну давай же, подавай, наконец! — кричу я ей. — Не тяни резину Минди встает на свое место у теннисного стола и примеривается. (Встает она всегда на одно и то же место. На ковре даже проплешины в виде ее следов протерты.) — Десять — восемь и моя подача, — говорит наконец Минди. (Она всегда называет счет перед тем, как подавать. Затем заводит руку с ракеткой за голову) Я подношу ракетку к губам как микрофон. — Она отводит руку назад, — комментирую я. — Толпа замерла. Напряженнейший миг — Джо, перестань паясничать, — фыркает она. — Мне надо сосредоточиться. Больше всего люблю изображать из себя спортивного комментатора, Минди это доводит до бешенства. Минди снова заводит руку. Подбрасывает шарик вверх. И… — Паук! — визжу я. — У тебя на плече! — А-а-а-а-а-й! — Минди бросила ракетку и бешено заколотила себя по плечу. Шарик стукается об стол, — Очко! — кричу я, — Очко в мою пользу! — Еще чего! — злится Минди. |
