Джеймс Блиш, Харлан Элисон. Город на краю Вечности
Две капли кортизона могут спасти человеку жизнь. Десять капель этого непредсказуемого препарата могут убить. Когда в руках у Маккоя неожиданно сработал оказавшийся неисправным гипоспрей, в тело доктора в течение секунды попала в несколько раз большая доза. Издав нечленораздельный крик, доктор выбежал с мостика. Данные о кортизоне гласили, что такая доза нередко вызывает паранойю, и по всему кораблю тотчас была объявлена тревога. Но Маккой знал корабль слишком хорошо. Прежде, чем на "Энтерпрайзе" успели организовать поиски, он добрался до транспортаторной и транспортировался на поверхность планеты, вокруг которой вращался по орбите корабль. Транспортатор был настроен на наблюдение за каким-то весьма странным явлением на планете, напоминавшим искривление времени. Настройка транспортатора не была изменена; что бы это ни было там, внизу, Маккой теперь был в самом его центре. Кирк предпочёл бы сначала собрать побольше информации, но выхода не было – надо было разыскивать Маккоя. Взяв с собой Спока, Скотта, Ухуру, Дэвиса и одного офицера службы безопасности, Кирк транспортировался на поверхность. Они материализовались среди бесконечных древних руин. Большинство развалин почти сравнялись с землей, и всё же вокруг оставалось достаточно фрагментов сломанных стен и нагромождённых камней, чтобы Маккой мог прятаться за ними. Планета была холодной. Тусклое солнце скорбно освещало мир, создавая постоянные серебристые сумерки. Это был мёртвый мир, и он лежал в развалинах. Они тянулись, насколько хватало глаз – развалины некогда существовавшего тут громадного города; но город этот мог быть мёртв уже десять тысяч веков. Нужно много времени, чтобы солнце сделалось таким тусклым и холодным. Среди этих бесконечных руин один предмет тотчас привлёк внимание Кирка, ибо он выглядел совершенно новым. То было большое восьмиугольное зеркало – хотя было ли это зеркало? Его заключённая в раму, затянутая дымкой поверхность постоянно переливалась. Что бы это ни было, оно блестело – не потускневшее, ясное, нетронутое временем. Рядом с зеркалом стоял куб – такой же ясный, до половины скрытый щебнем и пылью. Спок направил на него свой трикодер. – Что бы это ни было, – отрывисто произнёс Кирк, – это станет исходной точкой наших поисков. Рассредоточиваемся и начинаем искать. Группа высадки тотчас рассыпалась – все, кроме Спока, который вместо этого лишь ближе подступил к блестящему предмету. – Невероятно! – произнёс вулканец. – Мистер Спок? – Сэр, именно этот предмет и является источником искривления времени, которое мы засекли из космоса. Я не могу понять, откуда он берёт энергию и как использует её. Это не может быть механизм – во всяком случае, не в том смысле, в котором мы понимаем этот термин, но… Кирк окинул предмет взглядом. – Тогда что же это? В неподвижном воздухе тотчас послышалось низкое гудение, а затем из куба раздался низкий, резонирующий голос. – Вопрос, – произнёс этот голос. – Вопрос. С тех времён, когда ваше солнце ещё не горело в небе, и не зародилась ещё ваша раса, я жду вопроса. – Кто Вы? – спросил Кирк. – Я – Хранитель Вечности. – Вы механизм или живое существо? – И то, и другое – ни то, ни другое. Я своё собственное начало и свой собственный конец. – Не вижу смысла в том, чтобы формулировать ответы как загадки, – сказал Спок. – Я отвечаю так просто, как только могу. – Каково Ваше назначение? – Я – портал времени. Сквозь меня ушла в другую эпоху великая раса, некогда жившая здесь. |
