Эрл Стенли Гарднер. Дело изъеденной молью норкиПерри Мейсон - 39
1
День был тяжелый и изматывающий. Перри Мейсон и его секретарша Делла Стрит закончили снятие показаний под присягой. Хитрый свидетель все время уходил от существа дела, его адвокат непрерывно выступал с возражениями по чисто техническим аспектам. Потребовалось все умение Перри Мейсона, чтобы, в конце концов, вытянуть из него важные факты. Адвокат и его секретарша решили поужинать в ресторане Морриса Албурга. Они выбрали закрывающуюся шторкой кабинку в самом конце зала. Опустившись на мягкое сиденье, Делла Стрит, вздохнула с облегчением, посмотрела на усталое лицо Мейсона и призналась: — Не представляю, как тебе это удается. Я чувствую себя, как выжатый лимон. Моррис Албург сам решил принять заказ у такого известного посетителя. — Напряженный день, мистер Мейсон? — поинтересовался владелец ресторана. — Даже не хочется вспоминать, — сказал Мейсон. — В суде с утра до вечера, как я предполагаю? Адвокат покачал головой. — Нет, Моррис, — начала объяснять Делла Стрит и показала на свой блокнот, в котором она стенографировала ответы свидетеля. — Снимали показания под присягой, видите, сколько страниц я исписала? — М‑да, — неопределенно ответил Албург, ничего не понимая, и обратился к посетителям: — По коктейлю? — По двойному «Бакарди», — попросил Мейсон. Моррис Албург передал заказ проходившей мимо официантке, а сам принялся обсуждать меню. — Я бы предложил цыпленка или бифштекс — изумительно сегодня получились. Владелец ресторана поднес большой и указательный пальцы к губам. Делла Стрит рассмеялась. — Моррис, вы пытаетесь перед нами воображать? А это откуда взялось? — Бифштексы? — Нет, жест. Моррис Албург улыбнулся. — Я видел в кино, как один владелец ресторана таким образом рекомендовал что‑то своим клиентам, — признался он. — Правда, потом он принес такую дрянь… Мне стоило один раз взглянуть на мясо — и я сразу же догадался, что оно жесткое, как подошва. — Давайте пока забудем обо всех этих жестах, — перебил Мейсон. — Нам хотелось бы два толстых бифштекса, не сильно прожаренных, картофель по‑лионски, хлебец с маслом и… Мейсон вопросительно посмотрел на Деллу Стрит. Она кивнула. — …и чесноком. — Хорошо, — сказал Моррис Албург. — Сейчас все будет. Для вас — самое лучшее. — Нежные, сочные, не сильно прожаренные, — напомнил Мейсон. — Самые лучшие! — повторил Албург и исчез. Зеленая штора опустилась на место. Мейсон протянул Делле Стрит портсигар и зажег спичку. Адвокат глубоко затянулся, выпустил дым и прикрыл глаза. — Если бы только этот старый дурак сказал правду с самого начала, вместо того, чтобы ходить вокруг да около, мы закончили бы снятие показаний за пятнадцать минут. — Однако, тебе, в конце концов, удалось вытянуть из него правду. — Да, но только в конце концов. Словно ртуть собирал голыми руками. Я задаю ему вопрос, а он начинает бегать кругами, вертеться, поворачивать, ускользать, отвлекать внимание, вводить в заблуждение и пытаться переменить тему. Делла Стрит засмеялась. — А ты знаешь, что задал один и тот же вопрос ровно двенадцать раз? — спросила она. — Я не считал, — признался Мейсон. — Но нас спасла именно моя настойчивость. Я задаю вопрос, он начинает говорить совсем на другую тему, я жду, пока он закончит, затем снова задаю вопрос, он снова начинает говорить совсем на другую тему, а я опять жду, пока он закончит, затем снова задаю все тот же вопрос в точно таких же выражениях. |
