Эрл Стенли Гарднер. Дело о племяннице лунатикаПерри Мейсон - 8
Глава 1
Перри Мейсон мерил шагами кабинет, заложив большие пальцы за отвороты жилета и наморщив лоб. — Ты сказал, в два часа, Джексон? — спросил он у помощника. — Да, сэр, и я предупредил ее, чтобы явилась вовремя. Мейсон сверился по своим наручным часам. — Опаздывает на пятнадцать минут, — констатировал он с раздражением. Делла Стрит, секретарша, оторвала глаза от страницы приходной книги и спросила: — Почему бы не отказать ей в приеме? — Потому что я хочу ее видеть, — ответил Мейсон, — адвокату приходится перелопатить ворох неинтересных дел об убийствах, чтобы наткнуться на что‑то по‑настоящему захватывающее. А это как раз тот самый случай, и я не хочу упустить его. — Разве может убийство быть неинтересным? — удивился Джексон. — Да, когда их столько пройдет через твои руки, — был ответ. — Покойники всегда скучны. Живые — другое дело. Делла Стрит, заботливо наблюдая за Мейсоном, заметила: — Это еще не дело об убийстве… насколько я понимаю. — И тем не менее столь же захватывающее, — не сдавался ее босс. — Не люблю появляться на сцене тогда, когда и без меня уже все ясно. Моя стихия — мотивы и сильные чувства. Убийство — это ненависть, доведенная до крайности, так же как свадьба — это высшее проявление любви. В конечном итоге — ненависть более сильное чувство, чем любовь. — И более восхитительное? — с иронией осведомилась она. Не удостоив ее ответом, Мейсон вновь начал расхаживать по кабинету. — Конечно, — заметил он вслух. — Главное — предотвратить убийство, если оно витает в воздухе, но всем своим нутром опытного адвоката по уголовным делам я чую, в какой удивительный процесс выльется дело, если лунатик, сам того не ведая, во сне действительно убьет человека. Ни тебе злого умысла, ни тебе тщательно разработанного плана! — Но, — уточнил Джексон, — вам придется убедить жюри, что ваш клиент действовал не преднамеренно. — А разве его племянница для этого не годится? — вопросом на вопрос ответил Мейсон, застыв как вкопанный и широко расставив ноги; он окинул помощника пристальным недоумевающим взглядом. — Разве она не может подтвердить, что ее дядя разгуливал во сне, брал нож для разделки мяса и уносил с собой в постель? — Это‑то подтвердить она может, — согласился помощник. — А тебе мало? — Ее показания могут не убедить жюри. — Почему? — Она несколько необычная. — Хорошенькая? — Да, плюс к тому восхитительная фигурка. Поверьте, она умеет подчеркнуть это одеждой. — Возраст? — То ли двадцать три, то ли двадцать четыре года. — Порочная? — Я бы сказал, да. Мейсон вскинул руку в театральном жесте: — Если хорошенькая двадцатитрехлетняя девушка с прелестной фигуркой, положив ногу на ногу, расположившись для дачи показаний на скамье для свидетелей, не сможет убедить присяжных, что ее дядя разгуливает во сне, тогда я не знаю нашу судейскую шатию и пора менять профессию. — Мейсон пожал плечами, как бы отгоняя эту мысль, повернулся к Делле Стрит и спросил: — Ну что там у нас еще в загашнике, Делла? — Некий мистер Джонсон хочет, чтобы вы занялись делом Флетчера об убийстве. Он отрицательно покачал головой: — Дохлый номер! Это хладнокровное расчетливое убийство. |
