Марина Серова. Риск, засада, пистолет
— Очень приятно, давно мечтал с вами познакомиться! Вера мне много о вас рассказывала, Татьяна э-э… — Бородатый бегемот, галантно склонившийся над моей ручкой, вопросительно поднял глаза. — Просто Таня. — Я постаралась вложить в улыбку как можно больше светскости. Ха, делать Верке больше нечего, как услаждать его историями о бывшей однокласснице и, как бы это по-русски сказать, — однопартнице, а ныне частном детективе Татьяне Ивановой. А посему получите, милейший, в ответ равноценную любезность: — Я тоже слышала о вас от Веры много хорошего. Он растерянно заморгал. А я, между прочим, даже и не соврала почти. Много — не много, но кое-что Верка мне о нем успела рассказать, пока мы сюда шли. — Да, конечно. Ведь вы тоже в некотором роде связаны… — он взмахнул рукой, — с искусством, я имею в виду. Теперь пришла моя очередь растеряться. Вероятно, что-то в этой идее есть. — Пожалуй, я согласна, частный сыск имеет нечто общее с искусством. — Да-да, я всегда говорил то же самое! — Кажется, он обрадовался, что обязательная при знакомстве программа выполнена и можно благополучно свернуть нашу беседу. Еще раз мило улыбнувшись мне и взяв под руку эту змею — Веру, из-за которой я и оказалась на выставке, он извинился и отвел ее в сторону. — Верочка, ну что ты вытворяешь, зачем тебе это надо? Ты что, хочешь, чтобы Людмила устроила скандал, да? — громко зашептал он, осторожно кося глазами по сторонам. Его редкая бороденка тревожно топорщилась. — Тебе нужен скандал именно здесь и именно сейчас? Я же просил тебя! — Ничего подобного. — Верка была великолепно спокойна. — Это публичная выставка, Игорь, она открыта для всех посетителей. И я имею такое же право прийти сюда с подругой, культурно провести время, как и все остальные. — Верочка!.. — попытался перебить ее бегемот. Но Верочка была не тем человеком, которого можно перебить. — Между прочим, — покачала она головкой, — мы даже билеты купили. Так что твоя Людмила может возмущаться сколько угодно. Я пришла сюда осмотреть выставку, и я ее осмотрю, что бы ни думала по этому поводу твоя драгоценная половина. Я отвернулась. Мне, честно говоря, были абсолютно неинтересны их проблемы и переживания. Вот когда его супруга надумает явиться ко мне с просьбой выследить ее бородатого бегемота-мужа, согласная платить за это удовольствие по моим отнюдь не слабым расценкам, тогда я обращу внимание на их театральные страсти. Возможно. А пока я тупо уставилась на какую-то статуэтку, имевшую несчастье оказаться прямо перед моим носом. Господи, да как это вообще случилось, что я, находясь в здравом уме и твердой памяти, забрела в такое экзотическое место, как художественная галерея Игоря Маслова! Да я и понятия не имела, что в нашем Тарасове есть какой-то Игорь Маслов и существуют такие высококультурные заведения, как эта его галерея. Нет, конечно, я, как девочка из интеллигентной семьи, посещала в свое время в составе школьной экскурсии тарасовский художественный музей и вполне в состоянии сказать нежным голоском: «В живописи я, конечно, слабо разбираюсь, но Левитан!..» Знаю, как правильно произнести еще десяток фамилий художников. Особенно мне нравится упоминать в интеллектуальной беседе английскую школу и Констэбля. Я считаю, что это придает особый шик. Скажу больше, если меня подвести к стене, на которой будут висеть картина Матисса и картина Шишкина, даже не обязательно «Утро в сосновом лесу», я смогу разобраться, где чья. Разумеется, если меня сразу предупредят, что выбирать надо именно из этих двух художников. Но чтобы я по доброй воле пришла на открытие выставки какой-то там особенной скульптуры и каких-то рисунков о весне, сама себе не верю! Хотя, если откровенно, моей доброй воли тут было совсем чуть-чуть. |
